GA-13 Девятый|Роза "Помоги мне выбраться отсюда!"- Доктор? Доктор!!
- Роза? Ты здесь?
- Доктор, я заблудилась! Помоги мне выбраться отсюда!!
- Ладно-ладно, успокойся. Где ты?
- Не знаю!
- Спокойно, не паникуй. Посмотри вокруг. Что ты видишь?
- Не знаю... одежду.
- Хорошо, - терпеливо произнёс Доктор. – А какую одежду?
- Разную. Вот тут, справа от меня висит какой-то камзол... как будто его Бетховен носил, честное слово!
- Камзол Бетховена? Ну, это вряд ли. Хотя... Вообще, Бетховен был чудесным человеком. Мрачноват временами, правда. А ещё эта его глухота...
- Дошла до секции с какими-то рыцарскими доспехами.
- А, латы! Увлекательное было приключение, жаль, пришлось спасаться бегством. Ты слишком сильно забрала вправо. Вернись назад на два блока, там где-то должен быть шлем с плюмажем.
- Вижу шлем. Послушай, Доктор, у тебя так много одежды, может, тебе стоит иногда менять твою кожаную куртку на что-нибудь другое? Ну, для разнообразия.
- Никогда об этом не думал. И потом, мне нравится моя куртка! Не отвлекайся и иди на мой голос.
- Дошла до оранжевого скафандра. А прямо за ним висит светлый плащ. У него на лацкане какое-то засохшее хм... растение.
- Это сельдерей. О, как я любил этот плащ! Тогда я был блондином, - в голосе Доктора послышались ностальгические нотки.
- Ты? Блондином? – удивилась Роза.
- А что? Жаль, что не рыжим...
- Доктор, куда мне идти дальше? Слева от меня какие-то длинные стойки с одеждой... тут с краю висит коричневое пальто.
- Аккуратнее с ним, мне его Дженис Джоплин подарила. Смешная вышла встреча, скажу я тебе! Ладно, теперь посмотри наверх.
Роза подняла голову и увидела Доктора, стоящего на небольшом металлическом балкончике прямо над ней.
- Давай руку. Вот так. И больше не ходи в гардероб одна за халатом.VII-92. Третий Доктор | (/) Дельгадо!Мастер | доблестные юнитовцы. Рассказ о каком-нибудь событии в форме Секретных Дневников.
Сижу в тюрьме. Захваченных миров: 0. Личная жизнь: нет.
По-прежнему сижу в тюрьме. Тренчард – невыносимый болван, Доктор не заходит. Скучно. Придумал великолепный план, как выбраться отсюда и захватить мир. Я гений.
С планом возникли проблемы – потенциальные союзники оказались персонажами мультфильма. Чёрт. С утра чего-то хочется – то ли убить Доктора, то ли второй цветной телевизор в спальню. Всё ещё сижу в тюрьме.
Решил пока остановиться на телевизоре. Захваченных миров: 0. Всё ещё в тюрьме. Зашёл бы уже, наконец, Доктор…
Зашёл Доктор, привёл с собой мисс Грант, сказал, что я поправился, пытался узнать, где моя ТАРДИС, отказался пожимать мне руку. Лучше б не заходил. Личная жизнь: не личная жизнь, а одно огорчение. Цветных телевизоров: 2.
Я – поправился?!.. Да он просто * галлифрейский мат, вырезанный по соображениям цензуры *.
Всё ещё сижу. Что если я поправился от сидячего образа жизни? Начал заниматься на тренажёрах.
Захваченных миров: 0. Упражнений, выполненных на тренажёрах: 134. Личная жизнь: Доктор пока не заходил. Вес: минус 200 грамм. Кажется, тренажёры не помогают. Придумал потрясающий план, как эффективно похудеть, а также выбраться из тюрьмы, наладить личную жизнь и захватить мир. Я гений!
Мне идёт военно-морская форма, в ней я выгляжу стройнее. Жаль, Доктор не видит. Скорей бы он уже, наконец, зашёл.
Зашёл Доктор, наговорил гадостей, съел мой бутерброд. Лучше бы не заходил. Личная жизнь: повалил Доктора на стол, прижал Доктора к стулу. Надеюсь, он понял намёк.
Доктор чуть было не проткнул меня (шпагой) и перебросил через стол (вниз головой). Очень болит спина и шея. Вес: минус 1 кг.
Выводы:
1) фехтование эффективнее тренажёров
2) все бутерброды буду теперь отдавать Доктору
3) Кажется, Доктор опять не понял намёков.
Захваченных Докторов: 1. Личная жизнь: привязал Доктора к стулу. Теперь-то он должен, наконец, понять намёк. Вес: какая разница? Пусть критикует, сколько хочет, всё равно не убежит. Захваченных миров: почти 1. Я гений. Жизнь налаживается.
Доктор всё-таки убежал. От огорчения заставил Тренчарда сделать мне бутербродов. Съел девятнадцать штук, Доктор по-прежнему не появляется. Вес: плюс 1.5 кг. Чёрт.
Захваченных Докторов: 1. Личная жизнь: нет времени, к тому же, слишком много морских дьяволов вокруг. Морские дьяволы верят мне, а не Доктору. Ха-ха. Захваченных миров: совсем скоро будет 1. Я – гений.
Морские дьяволы верят Доктору, а не мне. Тупые черепахи. Лучше бы я взял в союзники розовых крыс.
Морские дьяволы верят мне, а не Доктору, ха-ха, верят Доктору, а не мне, чёрт, верят и мне, и Доктору одновременно, тупые черепахи, Доктор убежал, Доктора поймали, Доктор снова убежал, Доктора снова поймали, морские дьяволы верят… А, дьявол с ними, не успеваю записывать.
Паяю детальки. Захваченных Докторов: 1. Личная жизнь: 1 объятье (от Доктора). Неужели он наконец-то понял намёк? Жизнь налаживается.
Жизнь - *галлифрейский мат, вырезанный по соображениям цензуры*. Детальки - *галлифрейский мат, вырезанный по соображениям цензуры*. Доктор - *галлифрейский мат, вырезанный по соображениям цензуры*. Очень болят уши.
Морские дьяволы не верят ни мне, ни Доктору. Захваченных миров: 0. Вес: здесь нет весов. Здесь вообще ничего нет. Сижу в тюрьме у тупых, проклятых, предательских, чёртовых, отвратительных, мерзких… Извините, отвлёкся. Плюсы: зато с Доктором. Что если сесть поближе – может, удастся хотя бы наладить личную жизнь, раз уж не удалось захватить мир?..
Кажется, этот тупица вообще не способен понимать намёки. Морских дьяволов: 0 (всех взорвали). Очень болят уши.
Захваченных миров: по-прежнему 0. Цветных телевизоров: 0. Захваченных Докторов: 0. Личная жизнь: см. предыдущий пункт. Вес: минус 2.5 кг из-за всей этой беготни и переживаний. Зато больше не сижу в тюрьме!
Придумал новый, ещё более гениальный план как похудеть, устроить свою личную жизнь и завоевать мир. Устроился работать в институт научным сотрудником. Вес: минус 3 кг (потому что зарплата маленькая). Я стройный, привлекательный, свободный (во всех смыслах) мужчина. Ах, да – и гений. В директорском кабинете есть цветной телевизор. Жизнь налаживается. Скорей бы, что ли, Доктор зашёл…IV-76 Пятый Доктор/Эйнли!Мастер, «без сельдерея тут не обойтись», H!- Пассировать?... На водяной бане?!.. Щепотка – это сколько? – рассеянно проведя половником по взмокшим растрёпанным волосам, полностью измождённый Мастер в который раз подумал о том, что проще захватить пять раз подряд вселенную, чем разобраться в инструкциях в поваренной книге. За последние несколько часов он узнал, что если шинковать различные продукты Компрессором Материи, то они превращаются в кашу нежно-сиреневого цвета, если мыть овощи, не снимая Злодейских Перчаток, то вскоре они станут Мокрыми Злодейскими Перчатками – даже если делать это двумя пальцами, что холодные и горячие сковородки выглядят абсолютно одинаково, но первые просто больно ударяют по ногам, а вторые ещё и обжигаются, а также много всего другого – такого же, впрочем, бессмысленного.
Злые гении и готовка (в отличие от гения и злодейства) были, по мнению Мастера, абсолютно несовместными вещами. Но если твой главный враг, в которого ты, ко всему прочему, ещё и тайно влюблён, внезапно делает шаг навстречу к примирению и отвечает серьёзным согласием на саркастическое «может, тебя ещё и на ужин пригласить?», можно поступиться своими принципами и попробовать сделать невозможное.
- Так, и, разумеется, сельдерей – без сельдерея тут не обойтись, - пробормотал он, отстранённо наблюдая за тем, как поваренная книга с бульканьем тонет в кастрюле. Доктор, судя по всему, очень любил сельдерей, а Мастер сегодня был решительно настроен произвести на Доктора впечатление. Ведь если ему это удастся, кто знает, быть может…
Из робких, но радужных грёз, в которых фигурировали волосы, лицо, руки, и некоторые другие части тела Доктора, его вывел чёрный дым, заполонивший всю кухню ТАРДИС и резкий запах горелого сельдерея.
- А если ему не понравится, я всегда могу его убить, - утешил себя будущий правитель мира, с чувством выполненного долга обозревая порождения своего кулинарного таланта.
- О, очень красиво. А что это такое? – осторожно поинтересовался Доктор, когда через час они, оба чувствуя себя несколько напряжённо и неловко, сидели за столом в ТАРДИС Мастера.
- Компот, - гордо сообщил польщённый хозяин. Глядя на плавающие в мутном фиолетовом растворе зелёные листья, гость содрогнулся, но мужественно сделал глоток, думая о том, что если бы Мастер хотел отравить его, он бы постарался добавить яд в нечто, выглядящее более привлекательно.
Мастер, к своему счастью, не чувствовал вкуса еды. Механически закидывая содержимое тарелки в рот, он пожирал Доктора тоскливыми голодными глазами, жадно ловя каждое его слово, движение и выражение лица. Тем временем взгляды, которые бросал на него Доктор, героически сражающийся с супом из сельдерея, флегматично медитирующий над рагу из сельдерея и мученически ковыряющий сельдерейный пудинг, становились всё более и более задумчивыми.
- Спасибо, было действительно очень вкусно, - предельно вежливо сказал, наконец, гость, откладывая вилку и проводя салфеткой по губам так, что у Мастера в очередной раз начались сбои в дыхательной системе, - только, если не возражаешь, завтрак буду готовить я.
Секунды четыре, пока до него не дошёл смысл сказанного, Мастер пребывал в растерянности, бешенстве и отчаянии одновременно. Затем его глаза засияли.
- Мой дорогой Доктор, - ответил он, безуспешно пытаясь сделать свой голос менее дрожащим, - какие у меня могут быть возражения?
«И всё-таки сельдерей был отличной идеей», - довольно думал он утром, поглощая вкуснейшую в мире яичницу с беконом.
«Надеюсь, теперь он больше не будет пытаться захватить мир», - довольно думал Доктор, любуясь счастливым лицом вновь обретённого друга.
«И готовить», - мысленно улыбнулся он, с энтузиазмом отвечая на осторожный поцелуй.
IX-6 АУ, у Доктора и Розы (либо у Эми и Рори) родился ребенок. Десять лет спустя мальчик, выросший в ТАРДИС в соответствующей атмосфере, идет в обычную человеческую школу... Показать хотя бы один учебный день. H!
"Лето у меня было хорошее, только длинное - аж восемь месяцев. Началось оно, конечно, с того, что к нам прилетел Доктор.
Доктор - это мамин воображаемый друг. Он живет в синей будке. Мы тоже там раньше жили, но когда Доктор завел себе Мастера, папа сказал, что пришельцев и путешествий во времени для хрупкой детской психики достаточно, не стоит добивать ее развратом на консоли, и мы переехали в Литворд.
В этот раз Доктор с Мастером друг с другом не разговаривали. Они поругались из-за того, что Мастер снова убил дядю Джека. Дяде Джеку-то что, он встал и пошел, но дядя Янто обиделся, потому что ему нравилась та рубашка, и еще потому что им с дядей Джеком пришлось идти домой переодеваться и они опоздали в кино, и нажаловался Доктору. Мастер сказал, что он не виноват, что этим приматам понадобилось полтора часа на смену рубашки, а Доктор сказал, что убивать людей, даже бессмертных, очень невежливо, и раз Мастер этого все еще не понимает, он умывает руки и вообще. Что "вообще", я не понял, но мама сказала, что им обоим снова нужен канделябр. Мастер сразу как услышал, решил перед Доктором извиниться, а Доктор извинения принял, и мы полетели. Полгода полетали, а потом встретили далеков. Меня к далекам не пускают - в прошлый раз, когда мы их встретили, я был маленький, принял их за машинки, забрался на красненького и катался на нем, а дядя Джек с дядей Микки из-за этого по ним стрелять не могли. Так что Доктор меня сразу взял и отвез к дедушке Алу в Перу. Мне в Перу понравилось, но про это я писать не буду, потому что дедушка Ал сказал, что это - засекреченная правительственная операция, и если вы про нее узнаете, вас придется посадить в тюрьму ЮНИТа, а там очень неприятно, я знаю, меня дедушка Ал однажды четыре часа в камере продержал, когда я его любимую стреляющую тросточку поломал. Продержал бы и пять, но пришла бабушка Джо, назвала его "бесчувственным солдафоном" и сказала, что будет плакать, а он этого не выносит.
В общем, когда в Перу кончились все пришельцы, мне стало скучно. К счастью, тетя Марта с полковником Бентоном как раз собирались в Америку. Они сделали маленький крюк и отвезли меня к Саре Джейн. Я люблю бывать у Сары Джейн, потому что у нее есть самый крутой в мире компьютер и К-9, а еще Люк всегда помогает мне с математикой. Математику я не люблю, потому что она скучная, зато историю обожаю, она такая смешная!
Доктор в этот раз приземлился довольно точно, ошибся всего на два километра и полтора месяца, так что мы с папой еще успели съездить на рыбалку."
...Рори закрыл тетрадь, вздохнул и сунул ее обратно в маленький рюкзачок с Микки Маусом.
- Знаешь, милая, - задумчиво сказал он, вернувшись в спальню, - мне кажется, скоро нас опять вызовут к школьному психологу.
- Не бойся, - зевнула Эми, отодвинувшись в сторону и похлопав по освободившемуся месту ладонью, - если он будет очень надоедать, я его покусаю.
- Этого я тоже боюсь, - вздохнул Рори, укладываясь рядом и натягивая на нос одеяло.
AU-70 Мастер/Доктор. AU, в котором Марта и Доктор не смогли свергнуть Мастера, и год, которого не было, все-таки был. И множество последующих, столь же "прекрасных", лет - тоже.
Доктор молчал.
Скрестив ноги, Мастер, как обычно в последние дни, сидел на полу перед его палаткой, говорил всё, что приходило в голову, и ждал.
Доктор молчал – и в этом не было абсолютно ничего нового. С тех пор как почти семь лет назад обитателям «Вэлианта» стало известно, что Марта Джонс была убита токлафанами при попытке покинуть Великобританию, Доктор не произнёс больше ни единого слова, и уже спустя несколько недель Мастер понял, что ошибался, считая, что его пленник отказывался разговаривать с ним до этого. Раньше, по крайней мере, в его распоряжении были постоянные «оставь их» и «остановись», периодически повторяющиеся «посмотри на себя со стороны» и чуть более редкие, но настойчивые «разреши мне помочь». Сейчас же не осталось ничего – лишь неизменная, нескончаемая, разрывающая барабанные (раз-два-три-четыре) перепонки тишина, сверху донизу и снизу доверху заполненная барабанной (раз-два-три-четыре) дробью. Иногда Мастеру казалось, что сейчас он мог бы отдать целый мир (который у него в данный момент как раз был) за одно коротенькое и так раздражавшее его прежде «послушай меня». Вот только Доктору мир почему-то был не нужен.
За семь лет Мастер успел выучить миллионы оттенков его молчания.
Стискивая пальцами подлокотники своего кресла, Доктор молчал, глядя на то, как под ними горели континенты, и умирало столь любимое им человечество.
Опустив голову, Доктор молчал, узнав, что токлафаны – и есть столь любимое им человечество, превратившееся в самых страшных существ во вселенной.
Упрямо вскинув голову, Доктор молчал, выполняя все его самые дурацкие прихоти – молчал, когда ел из собачьей миски, молчал, по звонку выходя из своей палатки, молчал, становясь перед ним на колени, молчал, когда он пел и танцевал, таская его за собой в инвалидной коляске.
Доктор сосредоточено молчал, предпринимая попытки бегства, со спокойно-отрешённым видом молчал, когда они не удавались, гневно молчал, когда Мастер у него на глазах наказывал тех, кто осмеливался ему помогать.
Прикрыв глаза, с лицом, искажённым болью, Доктор молчал, когда Мастер часами говорил при нём о гибели Галлифрея.
Глядя на него в упор, напряжённо молчал, когда Мастер заговаривал об их детстве, вспоминая совместные прогулки по полям красной травы или проделки в Академии.
Кусая губы, печально молчал, когда Мастер приводил к нему его друзей, предварительно приказав им попытаться разговорить его.
Насмешливо и снисходительно молчал, когда Мастер грозился убить его, если он сейчас же не произнесёт хоть слово.
Болезненно морщась, сгибаясь под каждым ударом, но не предпринимая никаких попыток защитить себя, молчал, пока Мастер не понял, что ещё немного, и он действительно убьёт его.
Как докладывали Мастеру охрана и камеры наблюдения, Доктор молчал все полтора года, которые Мастер, собрав всю свою волю в кулак, не заходил к нему, пытаясь забыться в убийствах и разрушениях.
Молчал, когда оставался совсем один. Молчал даже во сне.
Рассеяно взъерошивая растрёпанные волосы, Доктор молчал, когда, вновь вернув ему молодой вид, подчинивший к концу шестого года почти весь мир Мастер, предложил забыть о разногласиях и править покорённой вселенной вместе – так гуманно и милосердно, как только захочется Доктору.
С внезапно сочувственным и понимающим взглядом Доктор молчал, когда Мастер, напившись почти до полного беспамятства в попытке заглушить тишину и ревущие в голове барабаны, лихорадочно прижимал его к себе и негнущимися пальцами возился с пуговицами на его рубашке. Прерывисто дыша и неловко взмахивая руками, будто не зная, куда их деть, молчал, когда он почти умоляюще шептал ему в губы «ну что же ты не скажешь мне остановиться?».
В страхе убегая то ли от его молчания, то ли от самого себя, в мгновение ока протрезвевший Мастер думал о том, не разучился ли Доктор вообще говорить.
Мир вокруг был наполнен звуками. Уничтожая всё живое, звонко смеялись токлафаны – его сумасшедшие дети, которым никогда не было суждено повзрослеть. Гремели и грохотали гигантские стройки на Новом Галлифрее. «Док-тор, Док-тор», - не смолкая, стучали на четыре счёта барабаны в голове, всё время, каждую секунду, всё громче и громче с каждым днём. Агонизирующая вселенная кричала миллионами голосов. Но от того, что один-единственный человек на свете по-прежнему не произносил ни звука, вселенная сузилась для Мастера до пятачка метр на метр на полу перед злосчастной палаткой. Здесь он проводил теперь большую часть дня и ждал – сам уже не зная чего, потому что, хотя он никогда бы и не признался даже самому себе в этом, всей его вселенной всегда был только Доктор, а Доктор...
Доктор молчал.
- …пожалуй, схожу туда после обеда – согласен, Доктор? Конечно, согласен, ты же всегда теперь со мной согласен – молчание ведь знак согласия, правда? Так говорят на твоей любимой планетке, Доктор? Ах, да, вернее было бы сказать: «говорили». А небо той планеты, которую мы захватили вчера, очень похоже на небо Галлифрея, представляешь, Доктор? Я тебе покажу, – безумной скороговоркой продолжал свой бесконечный разговор с безмолвным собеседником Мастер, глядя только на Доктора, жадно всматриваясь в его плотно сомкнутые губы, чтобы не упустить даже намёка на звук, и стараясь не думать о том, как мягко они уступали его судорожным горячечным поцелуям. – Что скажешь, Доктор? Это ведь хорошо – правда ведь, хорошо? Доктор? Я думаю назвать её…
- Гарри, - негромко позвала его Люси.
- Я же сказал - отстань, - раздражённо бросил Мастер, не оборачиваясь – и не замечая ни того, как странно звучал голос жены, ни выражения её осунувшегося бледного лица, ни того, что она прячет в складках ярко-красного платья.
Когда Доктор вдруг резко встал между ними, а затем так же резко осел на пол, он тоже молчал и, впервые за прошедшие со времени прихода Мастера к власти годы, улыбался светлой, почти нежной улыбкой.
- Регенерируй! – слышал свой собственный голос Мастер, беспомощно сжимая холодеющие руки Доктора в своих ладонях и тщетно пытаясь разглядеть на них хоть малейшие признаки золотистого свечения. – Я приказываю тебе! Приказываю, слышишь? Ты должен, ты обязан! Ты не можешь… У меня нет никого, кроме тебя. Всё не может – закончиться – так! Скажи мне – скажи мне хотя бы одно слово!
Замолчав навсегда, Доктор всё ещё продолжал улыбаться ему.
Мастер, как ему показалось, целую вечность просидел на полу, зарывшись лицом в его волосы, качая в руках его безжизненное тело и не обращая внимания ни на в трансе застывшую с пистолетом Люси, ни на громко проклинающих его Джонсов, ни на пытающуюся усмирить их охрану, ни на заливающихся весёлым смехом токлафанов.
Затем бережно подложил под голову Доктора свой пиджак, словно тому просто вздумалось задремать на полу, и, по-прежнему не слушая ничьих слов, быстрым шагом направился в ТАРДИС.
«Никогда меня не слушаешь», - говорил ему Доктор. «Я прощаю тебя», - говорил ему Доктор. «Спасибо», - говорил ему Доктор. «Прости меня», - говорил ему Доктор. «Мне очень, очень жаль», - говорил ему Доктор. «Марта жива, и все на Земле и во всём мире живы, кроме американского президента», - объяснял столпившимся вокруг них людям Доктор. «При отмене парадокса… в самом центре циклона… ничего этого не было… привет, мистер Джонс, рад познакомится!.. Джек, помоги мне… Люси, всё хорошо, успокойся, пожалуйста… мы оба таймлорды… со мной в ТАРДИС… да, я уверен… теперь у меня есть, о ком заботиться… ты прекрасный, ты просто гений… достаточно просто смотреть… барабаны… мы вместе…», - с энергией и неизбежностью прорвавшейся плотины неутомимо трещал, болтал, рассуждал, щебетал, лопотал, заявлял, убеждал, доказывал, распространялся, излагал, тараторил, разглагольствовал, проповедовал, бормотал, заливался и вещал Доктор.
Свернувшись, как ребёнок, под его неожиданно ласковыми руками, и не до конца понимая смысл обрушиваемого на него словесного потока, Мастер чувствовал, как знакомый голос заглушает стучащую в мозгу дробь.
- Ты снова меня не слушаешь, - слегка укоризненно сказал Доктор, прервавшись на середине своей вдохновенной речи то ли о том, как великолепно было бы слетать к Агате Кристи, то ли о нуждающемся в ремонте темпоральном акселераторе, когда они наконец-то остались в ТАРДИС вдвоём.
- А ты снова не затыкаешься ни на секунду, - проворчал в ответ Мастер, с трудом сдерживая предательски расползающуюся по лицу нелепую счастливую улыбку.
кстати говоря, в последнем я против ХЭ... как и всегда))
@темы:
(с)перто,
однострочники,
DW,
фандомное